ММ использует слова “держание”, “вмещающее держание”. “Это те точки перекрещивания, когда мы видим объекты, воспринимаем их и понимаем. ... В области, в которой мы движемся, весь ряд наших представлений - о времени, пространстве, расстоянии, положении - теряет свой точный привычный смысл. Поэтому давайте пользоваться метафорой: держание это то, что может делать далекое близким, что зависит от вместимости нашей души. И хотя душа, по определению, конечна, - сама вместимость изменчива. Мы держим то, что можем вместить. А это зависит от того, что мы делали до этого, то есть от нашей истории” (стр.478). Это зависит от истории нашей души, невидимых ее оснований.
История души не видна. “И Пруст замечает, что мы никогда не знаем, что заключено в глубине нашей души. Ибо в той точке, в конце луча страстного ожидания, появилось то, что всегда ново, всегда другое. В этом смысле состояния сознания есть нечто, что существует только на границе “всегда другого”, - иначе проблема сознания даже не встает” (стр.479).
Пруст называет “ментальным классом” совокупность разных людей, чья история души пришла к состоянию, в котором они равно готовы понять нечто. “Это как бы некая предготовность, преднапряженное состояние, напряженное качество у совершенно разных людей” (стр.479). Здесь не имеет значения принадлежность к одному социальному слою, классу. “События по отношению к точке отсчета, взятой в виде ментального класса, происходят у Пруста как propagation - распространение или случание одного и того же по многим точкам, занятым разными людьми. Это как бы распространение волны” (стр.479).
Ментальный класс создает громадный объем однородного. “И тогда событие есть именно ondulation, то есть колебание этой массы, где оно случается в виде распространения волны. Мы получили симультанность, и время здесь является оператором этой гомогенной массы по всему пространству, по всему объему. Оно уже не будет числом, не будет иметь метрических измерений, которые бы мы отсчитывали в нашем идеальном времени” (стр.479, стр.480).
Еще один термин Пруста - “иррадиация”. Объект, ставший центром наших мыслей, “иррадирует от себя и вокруг себя на бесконечные расстояния неуловимую печаль такого же неизвестного происхождения, как и наши удовольствия..., в результате чего любая вещь может ассоциироваться с тем, что мы любим” (стр.480).
ММ в очередной раз поясняет, “что любовь в действительности не есть связь с предметом, а есть кристаллизация на нем. Кристаллизация наших способностей, желаний, состояний, выражаемых через любовь, когда сама любовь есть лишь их модус, а не самостоятельное явление” (стр.480).
ММ утверждает, что “прустовская психология вообще является антиассоцианистской, в ней не предполагаются психические механизмы и ассоциации, когда мы нечто понимаемое сопоставляем с другим понимаемым по сходству или по совместимости согласно каким-то правилам ассоциации” (стр.480).
“Кристаллизация”, “выпадение в осадок” - вот те явления, которые нужно определять по Прусту (вслед за Стендалем), а не рассчитывать на “индивидуальную психологическую способность связывать по ассоциации разные вещи” (стр.480) у читателя.
Возвращаясь к теме времени, ММ развивает представление о симультанности или одновременности. Симультанность страданий “гомогенизирует все явления душевной жизни и внутри индивида, и в его связях с другими индивидами по ментальному классу...” (стр.480). Все беспокойства и события, вызывавшие их, происходившие в разные времена жизни человека, вдруг становятся одновременными в момент страдания. “И этот удар в сердце делает из страдания (из боли) ... что-то современное всем эпохам нашей жизни, в которые нам приходилось страдать” (стр.481).
“Объединение тревог” при субъективном определении качества жизни и оценке этого качества как приемлемого или неприемлемого существенно при формировании суицидального поведения.
ММ предостерегает от использования понятий в такой области, как душевная жизнь. “Мы не можем употреблять здесь количественные понятия, не можем измерять. Поэтому все, что говорится, носит метафорический оттенок, хотя и является орудием понимания. Пруст пишет: ...тем более, что скорость страдания не есть скорость электричества” (стр.481).
И все же сравнение обязательно имеет место в психических процессах. Любое мыслительное действие сопровождается оценкой достоверности результата. Альтернативные варианты выбора сопоставляются по эффективности. Разумное поведение - это оптимальное поведение, и тут без количественных оценок не обойтись.
“Максимальная скорость - это скорость страдания, или желания. Разбросанные точки иррадиации связываются на бесконечности и оказываются одновременными одна другой по скорости страдания, которая больше, чем скорость электричества” (стр.481, стр.482).
ММ определяет как бифуркацию акт кристаллизации желания на конкретном объекте, одном из возможных. Всегда есть колебание. [Добавлю от себя: всегда есть ситуация выбора. И выбор этот не контролируется сознанием. В момент реализации выбора разлетаются все продуманные заготовки.] “Ситуация изменилась, она новая, и нужна очень большая сила души и решительность, чтобы не смутиться новым, совсем не похожим на то, что было в мире страстного диалога с самим собой” (стр.482).
Трудно отличить такую силу души от душевной тупости.
Характерен для человеческого поведения “плагиат самого себя” как вариант использования опыта, включая неудачный опыт. Пруст говорит, “что вещи имеют тенденцию повторяться в той форме, в какой они случились в первый раз, и тяготеют к тому, чтобы воспроизводить условия и причины своего случания в качестве последствий. Что эти “впервые” и “однажды” и есть кристаллизации. Ибо всякое существо стремится воспроизводить форму своего первослучания” (стр.483). Получаются серии, серийные ансамбли явлений. Но в памяти такая серия может изменяться, оказывается ретроактивной.
В жизни каждый из нас, имея свой опыт и свои серии характерных ситуаций (“у каждого своя манера, в какой его предают, так же как своя манера простужаться” (стр.484)), встречается на громадной скорости с объемом существования другого человека. Каждый из встретившихся осознает лишь часть своего объема, владеет им. Остальное пространство душевной жизни, своей и партнера, остается источником неожиданностей, страданий.
Специфическое впечатление или качество “есть то, за чем скрыт закон, или, иначе говоря, - топос, топология” (стр.485). На пути к их пониманию мы проходим некие смутные душевные состояния. “Ведь как свет - из нас, так и тень - из нас. И свет мы получаем, только пройдя собственную тень. Вещей, которые не затемнены нашей тенью, мы на самом деле не знаем. Пруст говорил, что познание есть только познание самого себя. Все остальное не относится к познанию” (стр.485).
Вещи, которые не затемнены нашей тенью, не имеют связи (укоренения) в бессознательном, то есть безразличны нам. Наше отношение к ним не связано с желанием. Они не включены в моделирование при поиске наилучшего поведения. Мы их не знаем.
“Качества есть одновременно то, что легче всего рассеивается или забывается. Мы их не видим, потому что не предупреждены. Они не предупреждают нас, что их нужно запомнить” (стр.485). А потом этой памяти может остро не хватать, чтобы распутать причину того, что мы чувствуем.
Последующее оправдание (explain away) своего поведения может основываться на неправильно понятых качествах предмета. Пруст говорит об удовольствии от чисто выбритых щек Марселя, которое Альбертина готова объяснить его высокими моральными качествами.
То, что ММ называет “качествами или специфическими впечатлениями, - это не объекты мира, а некоторые предметы-интенсивности, они индивидуальны, или, я бы сказал - дифференциальны и неразложимы. И к тому же - телесны, поскольку заимствуют, берут взаймы нашу чувствительность” (стр.486).
Специфическое впечатление - это “суровая, взрывающаяся, отстраненная, как кристаллизированная соль, реакция страдания” (стр.487). Кристаллизация несет понимание. “Не анализ своей души, а сам процесс, событие, реальное развертывание синтезов по кристаллизациям. Лишь тогда появится какое-то явление, которое встряхнет находящиеся в состоянии насыщения элементы жизни, - и я буду знать о том, что есть, по осадкам, выпадающим в кристалл, или, как выражается Пруст, по кристаллизованной соли” (стр.487).
“Сознание есть некое движущееся светлое пятно, держащееся на границе перепада в другое” (стр.487). Кристаллизация, состоявшаяся бифуркация определяют (ограничивают) возможность движения этого пятна, исключают переход на другую бифуркационную линию, задают необратимость движения. “Хотя в то же время ясно, конечно, что такое сознание есть одновременно препятствие. Можно говорить о препятствии сознания” (стр.488). Сознание - “это, с одной стороны, светлое движущееся пятно, перемещающаяся зона в эволюции человечества, но не сама эволюция, и в то же время - препятствие” (стр.489).
ММ напоминает течение философов-прагматистов (20-й век). “Ими был тонко замечен исходный момент: в рамках анализа жизни мы должны не только рассматривать истину, как продукт абстрактных головных рассуждений, но прежде всего рассматривать жизненные формы по их меньшей или большей успешности” (стр.488).
Представления прагматистов нужно рассмотреть подробнее в соотношении с моим “деятельным пессимизмом”...
Мир живых форм включает все пространство, наполненное страданием, гомогенное по всем точкам, и сами эти гомогенности, ментальные классы и прочие объекты душевной жизни. “И все совершающиеся в нем акты восприятия, понимания, эмоций - локализованы на телах, и к тому же довольно тяжелых телах. Поскольку живая форма - это не идея, идею можно опровергнуть, приводя аргументы, приведя факты. Но факты, говорит Пруст, не проникают в нашу чувствительность (которая упакована в телах), если не порождены ею. ... Иначе говоря, понимание, акты восприятия не витают где-то в идеальном мире, а локализованы на телах. Интенсивности, вспученности точек, предметности-качества одновременно являются телесностями. Как если бы это были какие-то живые существа, не совпадающие с видимыми нам индивидами” (стр.488, стр.489).
Сознание - светлое пятно, но “светлое существует ценой того, что не существует все остальное. И если бы я признал это или увидел, то я оказался бы голым. То есть - в аду” (стр.489). Вне светлого пятна сознания кроется новое и гибельное, и опровергающее мое понимание. “Тогда разница между жизненными формами, конечно, устанавливается не по абстрактным критериям большего или меньшего приближения к истине, но по силе вмещения. Есть расширяющиеся жизненные формы, а есть не расширяющиеся, погибающие. Погибают те, которые не могут вместить. Например, вместить ад. Вместить другое и выжить” (стр.489).
Способность жизненных форм нашего сознания расширяться, включать в себя новое и гибельное необходима для самого существования индивида и человечества. Комплексность картины мира, используемой человеком при выработке своего поведения, приводит к очень большим информационным потерям при опровержении даже небольшой части актуальных законов. Восстановление комплексности иногда оказывается для индивида непосильным.
К возможности разрушений в своей картине мира можно готовиться, не допуская ее замкнутости. Но это требует уже сложившейся культуры мышления, а душевные кризисы не синхронизируются с твоей готовностью их пережить.
Подготовка к кризисам как и спортивная тренировка болезненна, отбирает значительные ресурсы, никогда не бывает достаточной.
Пруст поясняет, “что текст - это одновременно и описание случившегося события, и реконструкция в понимании пишущего; в нем присутствует одно “я”, воспринявшее что-то в точке жизни Марселя, когда он был влюблен в мадам Германт, и другое “я”, пишущее, амальгирующее сцену, как будто она происходит сейчас и происходит уже с ее пониманием. То есть утраченное время восстановлено, обретено, в описание вплетены куски обретенного утраченного времени” (стр.490). Чтобы получилось второе включение, необходима ангажированность (например сексуальным желанием) в первом включении. Для одного - все получилось, другой прошел мимо. “Впрочем, - замечает Пруст, - универсум истинен для каждого и различен для всех” (стр.490). И текст получается неизбежно упрощенным, ведь иначе автор “должен был бы говорить о том, что речь идет не о мире, а о миллионах существующих глазниц и умов человеческих, просыпающихся каждое утро” (стр.490, стр.491).
[ММ не разделяет сознание и бессознательное.] “Сознание неразложимо и на уровне простых предметов мира, на уровне качеств. Мир различий, говорит Пруст, не существует на поверхности земли. То есть предметы различены внутри самих себя бесконечно, но это не есть различие предметов” (стр.491) [- для нас ?] “Не случайно некоторые философы считают, что вся философия должна строиться как понимание одной фразы Гераклита: ”Одно в себе различенное”. Таинственная, туманная фраза. На уровне этих простых предметов нет проблемы истины и лжи. ... Впервые различение истины и лжи появляется лишь в выражении простого, в его проработке и развитии. А это уже особые предметы - способы понимания” (стр.491).
“Качество есть одновременно модус понимания всего мира, которое резюмировано в этом качестве, синтезировано в нем” (стр.491).
Качество предмета определено лишь в системе качеств, в определенной картине мира, соответствует парадигме миропонимания. Это одна кость, по которой можно восстановить облик вымершего животного.
“Наши первичные или ядерные структуры сознания суть символические структуры, в том числе потому, что они включают в себя элемент незнаемого. Ведь о качестве нельзя сказать, что оно само себя знает. Качество - не продукт анализа, головной работы” (стр.491).
Наши первичные структуры сознания - воплощенные врожденными структурами мозга - нуждаются в наполнении предметным содержанием. Человек готов действовать для повышения потенциала человечества, но какая общность людей явится для него человечеством задается воспитанием в форме запечатлевания, раз и навсегда. Считать ли это - элементом незнания? Продуктивно ли представление о символичности врожденной части?
“...Символическая структура сознания в нашей жизни, на нашем пути, в нашем познании выражается эманациями. То есть если есть структура сознания, то только путем ее эманации мы что-то увидим - это будут видения” (стр.492) с ударением на первом слоге. “Стравинский, например, реально увидел сюжет своей “Весны священной”, когда сочинял какую-то пьесу, и вдруг увидел сцену: на лугу сидит девушка, вокруг совершается какой-то обряд, и появляется смерть. После чего, по его словам, ему осталось только записать увиденное” (стр.492).
Эти эманации “обладают одним интересным свойством - это смысловыполняющие видения, когда человек видит предмет таким, как его понимает. ... Кстати, они часто фиксируются на сновидениях. Эманации - это как бы посланники символической структуры сознания, внезапно возникающие перед нашими глазами. Смысловыполняющие явления по определению находятся вне времени. В них смысл не есть продукт работы, продукт труда, в том числе писательского труда понимания” (стр.492).
Утверждение, что смысловыполняющие видения не есть продукт труда, - пустое, если не уточнить смысл, вкладываемый в слово “труд”. В некотором смысле вся мыслительная деятельность не есть труд, если труд отождествлять с потовыделением. Но все меняется, если учесть ограниченность ресурсов мышления человека и признать трудом их выделение под решение задачи, которое может быть признано целесообразным только с учетом разумности индивида.
“Неужели вот те ощущения, которые возникают у меня от магических звуков музыки Вагнера, - это плод упорного труда?” (стр.492) [- не просто труда, а мучительного труда.]
БИГЛОВ Ю.Ш. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ О ПРУСТЕ МЕРАБА МАМАРДАШВИЛИ
С ЗАМЕТКАМИ ЧИТАТЕЛЯ, ИСПОВЕДУЮЩЕГО
ДЕЯТЕЛЬНЫЙ ПЕССИМИЗМ г.Белгород, 2000г.